Давтак Кертог

Эта статья находится на начальном уровне проработки, в одной из её версий выборочно используется текст из источника, распространяемого под свободной лицензией
Материал из энциклопедии Руниверсалис
Давтак Кертог

Давтак Кертог (арм. Դավթակ Քերթող) — армянский поэт-лирик VII века[1][2][3].

В труде историка X века Мовсеса Каганкатваци «История страны Алуанк» есть указания, что Давтак Кертог приехал[4] в Агванию и пребывал при царском дворе агванского князя Джеваншира (630—670). Как пишет Каганкатваци, «Много дней тому назад он прибыл ко двору и находился там»[5]. Элегия Давтака Кертога «Плач на смерть великого князя Дживаншира» написана армянской стихотворной метрикой — это акростих из 36 строк по числу букв в армянском алфавите. Произведение помещено в упомянутом труде Каганкатваци и является первым светским поэтическим произведением древнеармянской литературы[6]. Стиль этого произведения свидетельствует о знакомстве Давтака Кертога с греческим искусством. Первые два стиха восьмой строфы «Плача» являются дословной перифразой 5 стиха древнеармянского перевода 18-го псалма пророка Давида.

Произведения

«Ողբք ի մահն Ջուանշիրի մեծի իշխանին» [7] «Плач на смерть великого князя Дживаншира» [8]
Աստուածային բանին արուեստաւոր հոգի,
Յօրինեա՛ իմաստիւ զտխրական երգմունս,
Զի սգալի ձայնիւ անդադար ողբասցուք
Ի վերայ դժնդակ կորստեանս մերոյ։
О, дух искусства Божественного слова,
Сочини же ныне печальные элегии,
Чтобы голосом скорбным и дрожащим
Оплакивать непрестанно нашу тяжкую утрату.
Բեկումն մեծ, որ եղեւ երեւելից աշխարհիս,
Եւ աղաղակ կործանման հնչեաց ընդ երկիր.
Ազգք եւ ազինք լուիցեն զբարբառս իմ
Եւ երկրածինքս ամենայն ողբասցեն ընդ իս։
Великое крушение произошло в стране Восточной,
И гул разрушения разнесся по всей земле,
Народы и племена да услышат глас мой,
И все земнородные да горюют со мной.
Գլորեցաւ վէմն կենդանի եւ հզօր,
Եւ պարիսպն ամրութեան խորտակեցաւ.
Աշտարակն բանաւոր տապալեցաւ.
Եւ ցանկն շինութեան խրամատեալ քակտեցաւ։
Сокрушен утес могучий и живой,
И стена неприступная развалена.
Сокрушена разумная башня.
Ограда строения разрушена до основания.
Դարձաւ ի դառնութիւն խաղաղութիւն մեր,
Եւ դրունք հինից տեղասցին ի մեզ.
Զի մեծասքանչ տէրութիւնն կործանեցաւ,
Եւ հրաշալի պետութեանն շիջաւ ճառագայթ։
Покой наш обратился в горькие вопли,
Орды разбойничьи осадят нас теперь,
Ибо разрушено славное царство,
И луч дивной власти нынче погас.
Եկին հասին ի վերայ մեր անէծք,
Զորս կանխագոյն սպառնայր Եսայն արգարէն,
Զի զաւուրս տօնի տէրունեան նշանին
Դարձուցին մեզ ի սուգ եւ ի լալիւն դառնութեան։
Сбылись над нами все те проклятия,
Которыми грозил пророк Исайя.
В день праздника воздвижения Креста Господня
Ввергли нас в скорбь и великое горе.
Զանգիւտ կորստեան փորեցին խորխորատ,
Զի հհովիւն բարի ընկլուզեսցին ի նա.
Հոգի մոլորութեան շնչեաց ի նոսա,
Եւ ի նանիր թաքուցին զորոգայթն մահու։
Вырыли безвыходную бездну гибели
Чтобы властелина доброго столкнуть в неё
Дух заблуждения убийцами водил.
И коварно скрывали западню смерти.
Էր նստեալ որպէս զառիւծ ի մորւոջ,
Եւ լռեալ՝ ի նմանէն սարսէին թշնամիք.
Տեարք տոհմից եւ իշխանք ամենայն
Երկիւղիւ եւ սիրով հնազանդէին նմա։
Сидел он молча, как лев в логовище своем,
И в страхе, онемев, дрожали враги.
А князья и родоначальники все
С трепетом и любовью повиновались ему.
Ընդ ամենայն երկիր ել համբաւ նորա,
Եւ ի ծագս աշխարհի ծաւալեցաւ անուն նորա.
Զի զհնարիմաց զօրութիւն նորա եւ զհանճարեղ իմաստն
Հանդիսաւոր հնչմամբ գովեցին տիեզերք։
По всей земле пронеслась слава его,
Имя его долетело во все концы света,
Силу разума его и гениальную мудрость
Вся вселенная торжественно прославляла.
Թագաւորն Յունաց եւ իշխանն հարաւոյ
Տենչանօք խնդրէին տեսանել զտէրն.
Եւ յոգնամեծար ողջունիւ ընդունէին.
Եւ փառօք պսակեալ պատուէին մեծապէս։
Император греческий и царь страны южной
Рады были узреть владетеля [Алуанка].
С радостными приветствиями принимали его,
Почестями и славой венчали его.
Ժամանեցին առժամայն չարիքն մեր,
Եւ զաւզեղջ մոլորութիւնն յանդիմանեաց.
Բարկացուցաք զարարիչն գործովք մերովք,
Եւ մատնեաց ի կորուստ զնախագահ տէրութիւնն։
Но вот нежданно обрушилась беда.
Неотступный разврат предстал перед нами.
Прогневали Творца своими проступками,
И предал Он гибели правителя страны.
Ի բաց մեկնեցան ի նմանէ պահապանքն,
Եւ օգնութիւնք վերնայինք հրաժարեցան ի նմանէ.
Զի տէր հեռացաւ յաւուրն չարի
Եւ եթող զնա ի կոխան ժանտից։
Удалились прочь хранители его.
Силы небесные покинули его,
Ибо Господь удалился в тот чёрный день,
Оставив его злодею на попрание.
Լարեաց զաղեղն իւր բանսարկու թշնամին,
Եւ սրեաց որպէս զսուր զնենգիչ սիրոյն.
Չարաչար խոցոտմամբ հասոյց ի վերայ,
Որպէս յազգին Մովաբու ի գիշերի սատակումն։
Искуситель-враг свою натянул тетиву,
Отточив, как меч, коварство своё,
Жестоко, смертельно изранил его ночью,
Как было истреблено племя Моава.
Խարդաւանող խորհրդովք տարեալ մեկուսի,
Եւ անողորմ խոցոտմամբ վիրաւորեաց զվեհազնն։
Խրոխտ էիր դու ի վերայ ազգաց տիեզերաց,
Եւ խորագոյն խոցէիր, որք զքեզ արթնացուցանէին.
Իսկ արդ դարձաւ արփին յայլ ճանապարհ,
Եւ խիզախեցին ի վերայ քո որդիք ծառայիցդ։
Коварно отведя в сторону князя,
Безжалостно наносил он рану за раной.
Ты был горд и прославлен среди племен вселенной,
И строго наказывал тех, кто тревожил тебя,
Но вот изменило солнце свой путь,
И восстали на тебя сыновья твоих слуг.
Ծնունդ չար, որ մեղաւ նմա
Եւ որդի անօրէնութեան, որ չարչարեաց զնա.
Անիծիւք պարուրեալ գնասցէ ընդ երկիր,
Եւ Կայենի երերմամբն վարանեալ շրջեսցի։
То злое рождение, что согрешил ему,
Сын беззакония, истерзавший его,
Окутанный проклятием да пойдет он по свету!
Блуждать и скитаться ему, как Каину.
Կապեսցին շաւիղք փախստեան նորա,
Եւ թռչունք երկնից ճախրեսցին ի վերայ նորա.
Ագռաւք ձորոց սլասցին ի նա,
Եւ գազանք վայրի սպասեսցեն նմա։
Преграждены да будут тропы его бегства,
Хищные птицы да кружат над его головой,
Пусть вороны из ущелья устремляются за ним,
И звери хищные поджидают его.
Հուրն Հերովդի առաքեսցի նմա,
Եւ ծնցին ի նմա որդունք եւ մունք.
Աղեկէզ տոչորմունք բորբոքեալ ի նմա՝
Կերիցեն առժամայն զտիրասպան մարմին նորա։
Да будет послан ему огонь Ирода,
Пусть страшные муки воспламеняются в нём,
Да родятся в нём и черви и мошки
И снедают тело убийцы владыки своего.
Ձեռն որ ձգեցաւ ի սպանանել զտէրն,
Եւ ոտք, որ կոխեցին զհրաշագեղ պատկերն,
Ուրկածին ախտիւն եռացմամբ զօսացեալ՝
Յարեսցին ի նա ցեցք չարակեղ խոցոտմամբ։
Рука, поднявшаяся убить господина,
И ноги поправшие образ его дивный,
Да покроются проказой и иссохнут,
И моль снедающая да источит его.
Ղօղեալ հանգիցէ ընդ հովանեաւ դժնկի
Եւ կորիւնք իժից մեղիցեն նմա.
Թոյնք քարբից հեղցին զնովաւ,
Եւ սաստկագոյն ուռուցմամբ հերձցեն զնա։
На покой лечь ему под тенью терновой,
Детеныши ехидны да ужалят его.
Яд василиска да вольется в него,
И потрескается страшно вздутое тело.
Ճրագ ճշմարիտ խաղաղութեան էր նա մեր
Եւ նաւապետ ցածուցիչ խռովութեան ալեաց,
Անձն քաջին Ջուանշիրի,
Որ զամենայն գերչաց փարատէր զյուզմունս։
Был нам лампадой истинного мира,
Был кормчим, покоряющим бешеные волны,
Наш доблестный [князь] Джуаншер,
Усмиряющий гнев пленителей всяких.
Մարգարտաշարք էին յեռեալ բանք բերանոյ նորա,
Եւ մաքրափայլ կեանք վարուց նորին։
Слова мудрые сыпались из уст его, как жемчуг,
И жизнь его была чиста и светла.
Յառնէր ի քնոյ իբրեւ զկորիւն առիւծուց՝
Ուծեալ զայգուն յափշտակէր եւ զբլթակս ոչխարաց բաշխէր։
Просыпался ото сна, как львенок по утрам,
И, хватая, раздавал куски мяса овнов.
Նիրհէր ի մարմին, այլ հոգւոյն արթնութեամբ
Վարէր զկառս զԱրէսի ի մէջ աստեղացն,
Քաջութեամբ՝ բերելով զուշիմութեան ծաղիկն։
Телом он дремал, но бдящей душой
Храбро вел колесницу Ареса меж звездами,
Неся [в руках своих] цветок мудрости.
Շնորհք աստուածապաշտութեան
Յորդահոս շարժմամբ ի կայլակաց կողիցն Յիսուսի.
Ծոց ծովասարաս յհոգւոյն առակ եղեալ
Յանուշիցն արտահոսէր յախորժացն
Հոտոտելեաց զհոտ անմահութեան։
Дары благоверия обильно лились,
как кровь из бока Иисуса
А из лона его, широкого, как море
Бессмертия исходило благоухание,
как от Духа Святого.
Ողբք են ինձ արդեն ոչ հաւերժահարսիցն եւ տարմի ջայլեմանց.
Այլ զորդւոցն համբարուց կոծ կսկծագին
Առ զատեալ մնացելոցդ քաղաք մենացեալ։
Стенания мои не плачь русалок или страусов,
Но горький вопль амбаруев по детенышам своим,
По вас, оставшимся в покинутом им городе.
Չթուեսցին յամս ժամանակաց աւուրք դառնաբեր,
Յորում առթեցաւ մահ քո ցաւաբեր.
Եւ չարեօք չորասցի, որ զքեզ չարչարեացն։
Исключить бы из времени эти горькие дни,
Этот день, когда настала твоя печальная смерть.
Иссохнуть бы тому, кто истерзал тебя.
Պայծառ քո արփին էր մեզ լոյս անմուտ,
Ո՛հ թէ զինչ գիշեր խաւար թխպահոծ
Եւ մարմին անլոյս զդէմ քո մեզ կալաւ՝
Անփարատ ստուեր զքոյայնօքս արկեալ։
Ты солнцем ярким был для нас, немеркнущим светом;
Какая ночь теперь несусветная тьма!
Какое непроницаемое тело закрыло твое лицо,
Бросив на нас, твоих ближних, нерассеиваемую тень!
Ջեռնում յիրաւի. տագնապեալ այրիմ,
Մինչ զաթոռ քո բարձրագահ ունայն քեւ հայիմ։
Охвачен пламенем, сгораю я в тревоге, видя,
Твой высокий трон, лишенный тебя.
Ռահ մխիթարութեան գնացք քո փակեաց,
Ուստի վշտագին վիրօք աչք իմ
Ծորեն յար զաղբիւրս արտասուաց։
Твой уход закрыл путь утешения
И потому льют ручьи слез очи мои,
Горем израненные, оплакивающие тебя.
Սիրով քո այրին սիրելիք քոյին.
Եւ զսէր քո անմոռաց ն մտի ունին.
Ո՛հ, թէ խունկ անուշութեան
Բուրեալ լինէաք քո գերեզմանին։
Твои любимцы сгорают любовью твоей.
И помнит любовь твою каждый;
О, если б было можно нам как ладану благоуханному
Вскуриться на могиле твоей.
Վերացաւ մեր թագ, վերացաւ աթոռ.
Եւ փառք վայելչութեան ընդ քեզ թաղեցաւ։
Утеряна корона наша, сокрушен престол,
И слава дивная захоронена с тобой.
Տիբերական ծոցք Լիբանոս լերամբք
Յագուրդ առնուին քեւ ի տես միակի
Ակամբ կալեալ զօձիսն հողմոյն հիւսիսոյ
միշտ խնդրեն՝ առ ոչ երեւելդ
Տապարաւ Հոնաց զկոտրումն նռնենեաց առնեն։
Тивериадский залив и горы Ливана,
Что наслаждались твоим образом [дивным],
[Теперь], слившись в единое око, обращенное к ветру северному,
Спрашивают о тебе. Но нет тебя.
И гунны рубят топором гранатовые деревья.
Րամք թագաւորաց քեւ սուգ զգեցան.
Առագաստք հարսանց խիստ փոշոտեցան։
Многие венценосцы оделись в траур по кончине твоей.
И покрылись пылью ложа новобрачных.
Ցաւին եւ ցաւին եւ դառն արտասուեն, Все плачут и рыдают, и горькие льют слезы.
Իւծեալ տառապին,
Զերթ ձագամեռ հաւ յանապատ նստին։
Иссыхают страдая, пребывая в пустыне,
Как пернатые, потерявшие своих птенцов.
Փութան մերկանալ զայս փառք անարգեալ.
Քեւ զսնոտութիւն նորին նոր ուսեալ,
Թէ չունի երբեք ումեք աստ մնալ։
Спешат сбросить с себя опороченную славу,
На твоем примере убеждаясь вновь и вновь,
Что никому не дано остаться на этом свете.
Քաղցր էր զայլս ասել եւս եւ միշտ հեծել,
Բայց քաղցրագոյն եւս ընդ քեզ մեռանել։
Хотелось бы ещё многое сказать страдая неустанно,
Но слаще всего почить с тобою.

Примечания

  1. Agop Jack Hacikyan, Gabriel Basmajian, Edward S. Franchuk. The Heritage of Armenian Literature: From the sixth to the eighteenth century. — Wayne State University Press, 2002. — Т. II. — С. 94—99.
  2. Давтак Кертог // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.
  3. В . Деврикян. Давтак // Православная энциклопедия. — М., 2006. — Т. 11.
  4. История всемирной литературы. — М.: Наука, 1984. — Т. 2. — С. 296—299.
  5. Каганкатваци, II, XXXIV
  6. The Oxford History of Historical Writing: 400-1400 / Под ред. Sarah Foot, Chase F. Robinson. — Oxford University Press, 2012. — Т. 2. — С. 189.:

    The section on Juansers exploits concludes with the earliest piece of secular Armenian poetry since the adoption of Christianity to have reached us, in the form of an abecedarian elegy extolling the prince and bewailing his passing.

  7. Պատմութիւն Աղուանից աշխարհի, Հատոր Բ, Գլուխ ԼԵ. Дата обращения: 22 августа 2013. Архивировано 14 июля 2014 года.
  8. «История страны Алуанк», Книга вторая, Глава XXXV. Дата обращения: 22 августа 2013. Архивировано 29 мая 2020 года.